Конвейер стартапов от ВятГУ

На днях ВятГУ презентовал новую разработку своих ученых - светоотражающий спрей MOON, светящийся в темноте. Сотрудники университета уже готовят его к сертификации. Продукт обещает стать коммерчески успешным и завоевать свою нишу. Об этом и других интересных проектах университета, которые готовы выйти на рынок, «Навигатору» рассказал  Илья Лянгасов, руководитель центра коммерциализации научных разработок ВятГУ.

– В прессу периодически поступает информация об интересных разработках ученых ВятГУ. Расскажите о тех, которые имеют реальные шансы выйти на рынок в ближайшие год-два.

– Сейчас я могу обозначить четыре направления. Два из них ориентированы на предприятия, и еще два - на конечных потребителей, на людей.
Первое направление — огне-биозащитные составы под торговой маркой «Нордвуд». Это уникальные химические составы нашей разработки, защищающие древесину от горения, гниения, биологической порчи. Они уже прошли предварительные испытания.
Второй продукт — световозвращающий состав-спрей. Его можно наносить, например, на одежду и другие предметы.  Он отражает свет от искусственных источников освещения, но при дневном свете  практически не видим. Этот эффект очень хорошо заметен на фотографии со вспышкой.
Мы видим основную сферу его использования в повышении безопасности дорожного движения. Сейчас для того, чтобы  пешеходы  и велосипедисты были заметны, используют значки, нашивки и т.п.  Но у них маленькая площадь. Да и не всякой одежде они могут соответствовать. Наш спрей можно наносить на любую одежду, при этом водитель заметит вас в свете фар, но вы не будете выглядеть, как «зеленый человечек».
В ближайшее время мы планируем выводить на рынок защитное покрытие для бетонных изделий — гидрофобизатор. Состав, разработанный нашими учеными, предотвращает проникновение воды в бетон. Таким образом, его срок службы увеличивается в разы. Состав очень устойчив.
Кроме того, при проведении испытаний выяснилось, что на покрытую этим составом поверхность нельзянаносить, например, граффити, очень сложно что-то приклеить. Получается очень интересное антивандальное решение. Думаю, работу над гидрофобизатором нам удастся закончить уже к концу этого лета.
Также сейчас мы работаем над термоэластопластом (ТЭП). По моим сведениям, ничего подобного в России сейчас не производится. Наш динамически вулканизированный ТЭП — это нечто среднее между пластиком и резиной. По внешним свойствам он напоминает резину, но не требует вулканизации и легко поддается вторичной переработке. Его потенциальная сфера применения просто огромна. К концу года мы планируем поставить высокопроизводительную линию по его изготовлению.

– Год назад в интернете появилась информация о том, что ученые ВятГУ разработали некую присадку для асфальта, которая позволяет избавиться от колейности на дорогах. Есть ли продвижения по этому продукту?

– Мы успешно провели все испытания. Битумные смеси с нашей присадкой становятся в полтора раза более устойчивыми к деформациям, которые приводят к образованию колеи.
В этом году изменился ГОСТ на асфальтные покрытия. Он делает нашу присадку очень востребованной. Раньше дорожные строители могли вообще не переживать на эту тему. Сейчас закон поднял планку, и они вынуждены искать присадки в битум.
В этот ремонтно-строительный сезон мы, к сожалению, не успели войти. Но в следующем году готовы участвовать в тендерах и конкурсах. И тогда эффект от нашей присадки смогут наблюдать не только ученые в лаборатории, но и водители на дорогах.

– Как будет организовано производство этой присадки? Будете привлекать внешних партнеров?

– Мы хотим запустить свое производство. Оборудование достаточно простое и распространенное. Главный секрет в составе и технологии производства.

– Какие-то продукты, созданные в университете, уже представлены на рынке?

– Мы поставили восемь комплектов специализированного оборудования для «МРСК Центра и Поволжья». Это сложное электротехническое устройство, над которым сотрудники университета работали много лет. В этом году мы довели его «до ума», то есть создали пригодный для рынка образец. Первая  партия уже работает, есть потребность в следующей партии.

– На какой стадии к этим разработкам подключается ваш центр коммерциализации?

– Мы включаемся, когда уже создан прототип. Например, коробку-прототип можно напечатать на 3D-принтере. Но вряд ли эта технология будет применяться при массовом производстве.  Вот тут и начинается наша работа.

– Какие механизмы сотрудничества с внешними партнерами вы используете?

– У нас есть два базовых варианта. Первый вариант, когда идея реализуется в рамках университета. Тогда большую часть средств вкладывает ВятГУ. Другой вариант — продажа технологии. Она может быть передана в виде патента, конструкторской разработки или ноу-хау. Тогда основные расходы несет покупатель технологии.

– Расскажите о наиболее удачных с коммерческой точки зрения разработках университета.

– На память приходит разработанный нами большой станок по производству форм для изготовления пенопласта. В этом проекте мы занимались исключительно разработкой и создали пакет документации. Это пример того, когда продается не товар, а интеллектуальная собственность.

– Предприниматели и предприятия сами проявляют интерес к разработкам центра, или вы целенаправленно продвигаете и рекламируете их?

– Раньше бегали за покупателями и заказчиками, сейчас иногда приходится даже отказываться. Обращения есть, например, сейчас мы активно работаем над станком для деревообработки. Там очень нестандартная задача. Удовлетворительных решений на рынке оборудования нет, поэтому заказчик пришел к нам.
Конечно, есть заказы из Москвы и Санкт-Петербурга, и там как раз приходится продвигать свои услуги. Но довольные клиенты часто приводят к нам своих коллег.

– Уже год идет процесс объединения двух кировских университетов. Ваш центр был создан в рамках «Политеха». Начали ли сотрудники бывшего «Педа» сотрудничать с вами?

– В самом начале объединения университетов мы проводили небольшой конкурс по поиску проектов. На него вышли четыре или пять команд из «Педа». Один проект мы взяли в работу. Пока о результате говорить еще рано, но проект идет.
Активного постоянного запроса пока нет, но, думаю, что через год мы окончательно войдем в нормальный режим, и работа нашего центра пойдет, как на конвейере. Именно тогда начнет проявляться позитивный эффект от объединения.

– В каких сферах у гуманитарного университета есть интересные разработки, перстпективные с коммерческой точки зрения?

– В первую очередь, это химия. Но сегодня мы работаем и со специалистами по социальным дисциплинам. Буквально на днях обсуждали тему по соцопросам. Есть большая ниша, группа заказчиков, которой необходим постоянный мониторинг общественного мнения. Методологическая база, которая была создана в гуманитарном университете, позволяет выполнять эти заказы на очень высоком уровне.
Сейчас вырисовывается государственный заказ от федерального Министерства образования. Речь идет о создании модели детского технопарка. С одной стороны чисто технические вещи: роботы, машины и так далее. С другой стороны там должны быть мощные образовательные программы. Без специалистов педагогического профиля в этом проекте вообще ничего не сделать.

– А речь идет не о вятской «Кидзании»?

– Это коммерческий проект, но именно на его площадях как раз и может разместиться детский технопарк. Изначальная идея близка к парку развлечений. Мы же хотим серьезно усилить образовательный аспект, чтобы не столько развлекать, сколько обучать.

– Есть ли у ученых ВятГУ стимулы заниматься прикладными разработками? Они на этом реально зарабатывают, или это «внеаудиторная нагрузка»?

– Сейчас любой сотрудник университета может выбрать для себя одно из двух направлений. Первое из них - специализация на чтении лекций, но в этом случае серьезного времени на занятия исследованиями практически не остается. Но есть вариант, когда занятия со студентами можно свести фактически к нулю и зарабатывать, возможно, даже больше. Такой подход к оплате труда начал широко внедрятся с прошлого года. Надеюсь, что в новом учебном году мы увидим бурный рост исследований и разработок. Для этого в университете есть все необходимое.