«Ералаш»: Московский адвокат о деле Яфаркина

Известный московский адвокат Сергей Жорин, который нередко работает со звездами шоу-бизнеса, подключился к защите бизнесмена Леонида Яфаркина фактически на завершающей стадии скандального дела о приватизации участка в районе парка Победы, когда оказать серьезное влияние на ход процесса крайне сложно. Тем не менее, подготовленные его командой и озвученные в ходе прений материалы, судя по всему заставили поволноваться гособвинителей. В результате процесс первой инстанции стал длиннее на несколько заседаний.

Еще одним новшеством, которое московский адвокат внес в процесс, стала большая открытость стороны защиты. В результате «Навигатору» удалось взять эксклюзивное интервью у господина Жорина. Буквально сразу после приветствия, не дожидаясь наших вопросов, защитник перешел в наступление.

– До того, как Леонид Михайлович вложил средства, это был обычный кусок земли с каким-то мусором, который был никому не интересен. После этого земля вдруг всех заинтересовала. Хотя есть еще один момент. В значительной части обвинительного заключения фигурирует фамилия Быкова. У гособвинителя на зачитывание этого отрывка ушло минут 15. Я подозреваю, что этим приговором они хотят сделать такую преюдицию. Это такой юридический термин, когда устанавливаются обстоятельства, которые впоследствии не нужно доказывать. Создается своего рода аксиома, которую в дальнейшем уже не нужно доказывать. Недавно я вылетал в Киров и встретил в аэропорту несколько депутатов вашей местной думы. Они в разговоре высказывали предположение, что целью всего этого процесса является не Леонид Яфаркин, а другой человек.

– Быков?

– Это вы сказали. Вполне возможно.

– То есть, через вашего подзащитного хотят подобраться к другому человеку?

– Не исключено. Но Леонид Михайлович — человек старой формации. Он не согласился на те предложения, которые ему делали — свобода в обмен на нужные показания — и в результате прокуратура попросила для него наказание в 8,5 лет лишения свободы.

По моему мнению, в ходе прений, мы сторону обвинения разнесли в пух и прах. Со мной вместе работает коллега, который еще несколько месяцев назад был следователем по особо важным делам Следственного комитета. Он обратил внимание на большое количество процессуальных нарушений. Мы планируем текст этой речи выложить в открытом доступе, чтобы те, кто хотят действительно разобраться в роли нашего подзащитного, могли получить сухую информацию, а не руководствовались громкими лозунгами и заголовками: «Яфаркин отобрал у города Победу!».

– Как давно вы подключились к делу?

– У меня сейчас параллельно идет несколько процессов в разных городах. Порой кажется, что то, что сегодня было утром — это очень давние события. Окончательное решение о вступлении в дело в качестве адвоката принял несколько недель назад, когда подробно ознакомился с материалами дела и понял, что человек невиновен и нужно ему помогать.

– Чем сам подсудимый, его близкие обосновали ваше приглашение?

– Как минимум я могу дать другую точку зрения. Мы сейчас разговариваем с вами, у меня есть связи с главными редакторами федеральных СМИ, достаточно популярные страницы в социальных сетях. Это дает возможность объяснить то, как на самом деле все происходит, что являлось причиной этой истории.

Еще раз. Я пока вижу две причины. Либо кому-то понравился этот участочек, либо целью является совершенно другой человек, либо и то и другое вместе взятое. Для тех, кто регулярно присутствует на процессе, понятно, что Яфаркин точно не виновен, по крайней мере в том, в чем его обвиняют. Это как обвинить участника потасовки в самолете в попытке угона воздушного судна. Если Яфаркин совершил какое-то преступление, то пусть его и судят за это. Но то, что ему инкриминируют, он точно не совершал. Мы в суде это объяснили.

– Полагаю, за несколько дней вам пришлось изучить огромный объем материалов.

– 15 томов уголовного дела. Капилляры в глазах, если честно, лопались. Конечно, это не «Война и мир», но порой не менее захватывающее чтение. Чувствуется, что над делом работали профессионалы, но скорее лингвисты. Там такие словесно-смысловые конструкции выстраиваются.

Например, одно из обвинений Яфаркину — это превышение должностных полномочий. Но, чтобы их превысить, должна быть какая-то должность. Но у него не было должности в ООО «Кировский завод охотничьего и рыболовного снаряжения». Авторы обвинения построили такую конструкцию: он учредитель, следовательно, член совета директоров, следовательно единоличный исполнительный орган. Для юриста — это как заявить, что Маркс-Энгельс-Ленин — это одно лицо. Но, это три абсолютно самостоятельные исторические личности, если кто из молодых людей не знает. На самом деле, конечно, очень большое количество сухих процессуальных документов. В них нужно вникать, это достаточно тяжело, 15 томов. Но это наша работа.

– Хотелось бы понять ваш мотив, кроме большого гонорара.

– Каждый процесс — это судьба человека. Когда человек мне неприятен, или я понимаю, что он виновен, я как правило не берусь за такие дела. Они мне могут быть разве что интересны с точки зрения новизны. Мне глубоко симпатичен сам Леонид Яфаркин. Как и любой человек, Леонид Михайлович, конечно, хочет на волю. Но не любой ценой и не любыми средствами.

Я уверен, что рано или поздно мы докажем его невиновность. Я надеюсь, что в Кирове, что нас услышат из Кирова. Если это не получится, будем разговаривать из Самары, затем из Москвы. Если и из Москвы нас не услышат, будем разговаривать из Европы. У нас есть неплохая практика работы в ЕСПЧ.

– Вы как-то корректировали позицию защиты после вхождения в дело?

– Я конечно, встретился с другими адвокатами. Слава Богу, у нас не было каких-то существенных противоречий. Мы достаточно быстро нашли общий знаменатель и контакт, что бывает не часто. Где-то ревность, где-то состязание. Но здесь не так. Я считаю, что мы друг друга дополняем. Каждый свой участок качественно отработал.

– Ваши оппоненты обвиняют господина Яфаркина в мошенничестве. То есть, должны быть конкретные люди, которых он обманул. Кого и как?

– Он якобы обманул муниципалитет, купив землю по цене ниже той, которую она стоит. Он обманул предпринимателя Меружана Игнатяна не выполнив обязательства на 2 млн рублей. В суде, правда выяснилось, что потерпевший не он, а некое юрлицо. Вообще, еще тот «Ералаш». И фактически, хотя там другая статья — превышение должностных полномочий, он обманул свою же компанию ООО «КЗОРС», якобы причинив ей ущерб.

Поясню, у каждого преступления есть субъект. В последнем случае — это исполнительный орган, например, генеральный директор. А Яфаркин является учредителем. Но, фактически все документы должен подписывать генеральный директор, который является единоличным исполнительным органом. Это два разных статуса. Но прокуратура свела их одно целое.

– Масс-медиа цитируют высказывание господина Яфаркина, где он заявляет, что готов отсидеть и 20 лет…

– Да, именно об этом я и говорю, когда упоминаю, что он очень принципиальный человек. Молодым людям это и непонятно. Как так? Тебе говорят: «Покажи пальцем на Васю, и выйдешь». А он отказывается. У него есть принципы. Так устроен человек. Это редкость.

– Вы сталкивались еще с подобными экономическими делами, когда людей вот также приговаривают к большим срокам?

– Так получается, что обычно в экономических делах я работаю на стороне потерпевших. Вот сейчас представляю Юрия Антонова, который дал два концерта, но оказалось, что платежка за гонорар поддельная. Были у меня подобные дела по Максу Фадееву, Софии Ротару.

Если говорить именно о бизнесменах, то обычно удается урегулировать вопрос еще на стадии предварительного следствия не доводя до суда. Не могу припомнить в своей практике, чтобы были суды, тем более с посадками. Обычно получается найти компромисс. Даже если выносится обвинительный приговор, то дают не более уже отбытого срока. Человека отпускают в зале суда.

– В деле господина Яфаркина есть момент, который можно оценить и как законное лоббирование, отстаивание своих законных коммерческих интересов, и как участие или подстрекательство к преступному сговору. Есть ли юридические критерии, которые позволяют провести четкую грань между ними?

– Безусловно, в законе эти вещи есть. Другой вопрос, как их трактует следствие. А корень всего зла — это фактическое отсутствие независимости судов. Судья зависит от председателя, апелляционной инстанции, статистики. Почему мало оправдательных приговоров? Как только такой приговор появляется, в судебной системе начинаются вибрации. Судью вызывают в вышестоящие инстанции, его сразу начинают проверять на коррупцию, сговор. В конце прошлого года председатель Мосгорсуда госпожа Егорова в интервью сказала, что к ним приходят сырые и плохо подготовленные дела. С ней вынуждена была согласиться и Генеральная прокуратура. Но ничего не изменилось. Дела подготовлены плохо, но оправдательных приговоров ноль целых ноль десятых. Преступление не доказано, но это не мешает судам выносить обвинительные приговоры. Это большая проблема. У нас судьи находятся в каких-то неформальных рамках, которые никак не регламентированы законом.

– Как вы считаете давление на бизнес со стороны правоохранительных органов усилилось?

– Оно не ослабло. Просто стало меньше бизнеса, он буквально умер. Помню, раньше в Москве невозможно было найти помещение в аренду. Я выкупал право аренды. Сейчас свободных помещений море.

Порой мне кажется, что мы движемся к белорусской практике. Знаете, как говорят, что каждый сколь либо значимый предприниматель хотя бы раз, хотя бы недолго, но сидел. Если не сидел, то либо не предприниматель, либо человек ничего из себя не представляет.

Почитайте отчетность российской прокуратуры по давлению на бизнес. Даже эта официальная инстанция вынуждена признавать факты давления на бизнес, нарушения в сфере поддержки МСП. В общем, давление на бизнес не ослабевает.

– Работает ли в этой связи институт бизнес-омбудсменов?

– Бывает, достаточно часто, что омбудсмены вписываются за реальных мошенников. А люди, которые действительно страдают, не могут получить помощь. Вообще, они работают точечно и не слишком эффективно.

КСТАТИ:

Порой мне кажется, что мы движемся к белорусской практике. Знаете, как говорят, что каждый сколь либо значимый предприниматель хотя бы раз, хотя бы недолго, но сидел. Если не сидел, то либо не предприниматель, либо человек ничего из себя не представляет.Почитайте отчетность российской прокуратуры по давлению на бизнес. Даже эта официальная инстанция вынуждена признавать факты давления на бизнес, нарушения в сфере поддержки МСП. В общем, давление на бизнес не ослабевает.

КСТАТИ:

Леонид Михайлович — человек старой формации. Для него честь дороже, чем свобода и деньги, возможно дороже, чем жизнь. Поэтому он находится там, где находится. Он не согласился на те предложения, которые ему делали: свобода в обмен на нужные показания. И, собственно говоря, прокуратура попросила для него 8,5 лет лишения свободы. Хотя мы фактически обвинение разнесли в пух и прах. Со мной вместе приехал мой коллега, адвокат — в недавнем прошлом — следователь по особо важным делам Следственного комитета. Он расследовал большое количество резонансных дел в нашей стране. Это профессиональный человек. Он обратил внимание на большое количество процессуальных нарушений. 15 томов уголовного дела мне пришлось прочитать за два дня. Чувствуется над этим уголовным дело работало много профессионалов.