Эксклюзивное интервью председателя областной КСП

В конце прошлого года Контрольно-счетная палата огласила результаты сразу нескольких ревизий. Аудиту подверглись основные инструменты стимулирования экономической активности в Кировской области. Естественно, отчеты содержали массу деталей, однако все вместе они позволили сложить определенный пазл. Общая картина может привести к выводу о том, что региональные власти фактически лишены рабочих инструментов, необходимых для активизации бизнеса в регионе. О том, насколько верна такая точка зрения, «Навигатору» рассказал председатель КСП Юрий Лаптев.

– В течение прошедших нескольких месяцев вопросы реализации экономической политики оказались в центре внимания КСП. Это сознательное решение или своего рода стечение обстоятельств?

– Это не результат каких-то решений Контрольно-счетной палаты. Так был сформирован план, который строится на основе предложений губернатора и депутатов Законодательного собрания. Значит эти вопросы их действительно беспокоят. Но, по стечению обстоятельств, мы смогли подвести итоги проверок в основном в декабре. Он оказался самым «урожайным» месяцем.

Другой вопрос, почему эти проблемы вызывают такой интерес со стороны других органов власти. Экономика — это бюджетообразующая сфера. Для области сегодня принципиально важно наращивать собственные доходы. И не только потому, что у нас есть обязательства перед федеральным Минфином. Эту стратегическую задачу поставил при своем назначении действующий губернатор.

Сегодня мы видим, что пропорция собственных доходов и федеральных трансфертов изменилась. Лет 10 назад собственные доходы составляли примерно 40%. Сегодня, по результатам 2018 года, она выглядит с точностью до наоборот. Собственные доходы уже превышают 60%.

– Какую картину показал аудит промпарков и управляющей компании — «Корпорации развития Кировской области»?

– На промпарки было направлено 795 млн рублей, в том числе из федерального бюджета 696 млн. Результаты проверки говорят о невысокой, я бы сказал низкой эффективности функционирования парковых зон. В период проверки правительство приняло решение ликвидировать три из пяти промпарков.

Единственный действующий промпарк в Вятских Полянах имеет серьезные проблемы с водоотведением, дорогами. Там осталось всего три резидента. У правительства есть мысли по привлечению потенциальных инвесторов, но все это пока находится в стадии переговоров. И в 2019 году нужно бы демонстрировать какие-то результаты.

Строительство промпарка в Слободино также не завершено. В бюджет следующего года заложено на эти цели 14,3 млн рублей. Еще потребуется время на строительство объектов резидентов. И этот список потенциальных инвесторов составлен очень невнятно.

Да и управляющая компания влачит жалкое существование. Там куча проблем. В 2018 году Корпорация оживила свою деятельность. По итогам 9 месяцев она даже получила прибыль в размере 437 тыс. рублей. Небольшая, но все-таки...

– Сейчас бизнес Корпорации строится по девелоперскому принципу. Насколько это перспективно? Были предложения превратить ее в своего рода венчурную компанию...

– Мы в 2014-2015 годах пробовали организовать через Корпорацию реализацию всех инвестпроектов. Буквально по принципу: пришел с идеей — вышел с работающим бизнесом. Из этого ничего не получилось. Наша предыдущая проверка показала, что вся работа свелась к регистрации идей: обратились, внесли в реестр, забыли. Сейчас мы слышали от министра о том, что возможно возвращение к таким принципам, но с другими результатами.

– Что показала ревизия политики в сфере поддержки малого и среднего бизнеса?

– На программу за период проверки — 2016-2018 гг. — было направлено 606 млн рублей. 70% — это средства федерального бюджета. При этом с 2014 года численность работников МСП сократилась на 14%. Снизились объемы инвестиций и другие показатели. Особенно сильный провал по среднему бизнесу. Выросли только оборот малых предприятий и выручка ИП и связанные с ним налоги.

В основе структуры поддержки бизнеса была работа Фонда поддержки предпринимательства. Его капитал, сформированный за счет целевого финансирования из бюджета, достиг 905 млн рублей. За 2016 г. — первую половину 2018 г. Фонд выдал займы на сумму 1,3 млрд рублей. Потенциальные потери из-за рискованных вложений Фонда по нашим оценкам превышают 50 млн рублей.

Сейчас у министерства есть план по слиянию регионального Фонда и муниципальных фондов, которые в основной своей массе крайне неэффективны, четыре из них находятся в процессе ликвидации.

– А может ли заем в 1 млн рублей, который выдает Фонд, сейчас помочь в развитии даже маленького предприятия?

– В 2017 году условия займов изменились: три миллиона на три года. В связи с этим, кстати, резко сократилось и количество поддержанных предприятий.–

– Возможно, область должна докапитализировать Фонд?

– Вопрос докапитализации — спорная тема. Мое личное мнение, докапитализация должна производится исключительно за счет прибыли Фонда от выдачи займов и гарантий. Мы должны исходить из реалий бюджета области. Более 60% расходов идет на выполнение социальных обязательств. Мы фактически проедаем эти средства, но возможности инвестировать их в развитие бизнеса сегодня нет. Хотя это нужно делать, нужно развивать предпринимательство особенно в районах, где основные доходы не от предпринимательства, а от организаций бюджетной сферы.

– Насколько я понял, результаты проверки лесной сферы, а именно приоритетных инвестпроектов, которые реализуются в районах области показали, что бюджетная эффективность от их реализации не высокая.

– Мы говорим, используя данные налоговой службы о снижении налоговых поступлений от инвесторов. При этом для полноты картины следует иметь в виду экономический и социальный эффект, который заключается в создании новых рабочих мест и поддержкой лесных поселков. В ходе аудита были отмечены факторы, которые могут способствовать повышению бюджетного эффекта. Наши предложения, сформированные в отчете, направлены в правительство Кировской области.

– Кстати, основные средства на поддержку предпринимательства в последние годы идут в моногорода. Насколько я понял, что в результате их проверки КСП пришла к выводу, что эти территории не в состоянии самостоятельно развиваться...

– Абсолютно точно. В ряде моногородов проблемы были связаны с тем, что градообразующие предприятия прекратили или приостановили свою деятельность. В результате такие остановки стали катализатором целого ряда негативных процессов. Например, отъезд трудоспособного населения. Сейчас без поддержки извне моногородам развиваться крайне сложно.

В ходе проверки мы изучали в первую очередь Белую Холуницу и Лузу, так как они получили федеральные средства из Фонда поддержки моногородов. Их должны были направить на создание инфраструктуры для роста интереса со стороны инвесторов. Это позволило бы уйти от монозависимости. Также были проверены другие федеральные программы, нацеленные на моногорода.

Мы пришли к выводу, что реализованные меры не оказали существенного влияния на снижение этой монозависимости. Поставленные задачи не удалось в полной мере решить. Так, в Лузе за три года численность трудоспособных за период проверки сократилась на 1237 человек, а в Белой Холунице на 510 человек. Примерно такими же темпами сокращалось и количество рабочих мест. Миграционные процессы подтверждают то, что программа работает недостаточно эффективно.

Создание рабочих мест тоже подтверждает этот факт. Реально было создано только 90% запланированных постоянных рабочих мест. Уровень безработицы в моногородах тоже выше, чем в среднем по области. Это касается каждого из 11 моногородов.

– Что не хватает для преодоления этих негативных трендов?

– Полагаю, в первую очередь недостаточно финансовых ресурсов. Для решения проблем моногородов вкладывать нужно существенно больше. Делать гораздо больше для привлечения инвесторов. Моя личная позиция — моногорода должны быть в приоритете при реализации национальных проектов, на которые в бюджете следующего года заложено около 8 млрд рублей! Нужно расширить практику получения статуса территорий опережающего развития. Там для инвесторов такие условия по налогам и обязательным платежам, которые могут присниться только в сладком сне.

– Если посмотреть в целом, то напрашивается вывод, что инструменты экономической политики не работают. Может быть заменить их на другие?

– Набор инструментов большой. Но мы столкнулись с неэффективным их использованием. Я бы связал это с просчетами, которые были сформированы предыдущей администрацией. Ведь все эти темы для нас не новые. Мы проверяли все это неоднократно. И сейчас мы даже видим очень незаметные, но тенденции улучшения ситуации. Я приводил примеры. Задача в том, чтобы сегодня вдохнуть в эти вопросы новую жизнь и новые идеи.

– Сколько нужно выделить средств, чтобы инструменты начали работать?

– Я не делал специальных подсчетов. Но в целом мы зажаты бюджетными ограничениями и горизонтом планирования. Прорыв может быть только за счет привлечения ресурсов, которые на федеральном уровне выделяются на реализацию национальных проектов. Рассчитывать в этих вопросах только на областной бюджет было бы глубочайшей ошибкой.

– Но, судя по документам, нацпроекты будут работать в основном в социальной сфере. Как в таких условиях ждать экономического прорыва, по крайней мере на территории нашей области?

– Возможно, вы в чем-то правы, но это не совсем так. Нужно признать, что на производство нацпроекты будут иметь в основном косвенный эффект. Хотя строительство новых школ и жилья, ЖКХ, дорог, расширение использования цифровых методов будут оказывать мультипликативный эффект и влиять на экономику области в целом. В регионе по новым программам предстоит колоссальный объем работ.