Директор завода «1 Мая»: «Мы можем делать хоть танки»

Гендиректор завода «1 Мая» рассказал о причинах кризиса на предприятии

Ситуация на заводе «1 Мая» накалилась в начале этого года, когда был подписан приказ о сокращении почти 300 человек. Как оказалось, основной заказчик — РЖД - отказался от уже готовой продукции на сумму более 300 миллионов рублей. Но после проведенных переговоров на уровне регионального и российского правительства удалось удержать предприятие на плаву, и вернуть половину заказа. О том, что на самом деле происходит с экономикой и производством одного из самых героических заводов региона, «Навигатору» рассказал гендиректор ОАО «Кировский машиностроительный завод 1 Мая» Сергей Голофаев.

В начале года профсоюз забил тревогу о том, что у предприятия нет практически ни одного заказа. Действительно ли это так?

- Надо понимать, что, если бы у нас не было заказов совсем, то в первый квартал этого года мы бы просто не работали. На сегодняшний день у нас подтвержден заказ на сумму порядка 400 млн руб. от промышленных, металлургических организаций, горно-обогатительных комбинатов. Большая часть контрактов заключена уже в этом году.

У нас был большой заказ от РЖД на 300 миллионов рублей. Но в связи с сокращением бюджета компания от него отказалась. Поскольку заказ был в рамках уже объявленного конкурса, а это предусматривает поставку гидравлических кранов в течение двух месяцев, то выполняли мы его на кредитные деньги - 300 миллионов. Соответственно, когда произошел отказ, перед нами встала проблема невыплаты по кредитам банков, а также вопрос, куда девать продукцию. Большая работа была проделана совместно с правительством региона и лично губернатором Никитой Белых, чтобы вернуть этот заказ, но сделать это удалось, только на 50%. Думаю, что поставка нашей продукции для РЖД пройдет в мае-июне. А оплата в течение двух месяцев. Это смягчит ситуацию.

Вами подписан указ о сокращении 300 работников предприятия. Он уже вступил в силу или нет?

- Действительно, люди были предупреждены. Но на сегодняшний день удалось избежать массового увольнения. И если все же говорить о сокращении, то это будет меньше 100 человек из тех, кого ранее уведомили: пока нам удалось сохранить рабочие места. Параллельно ведется работа по программе снижения напряженной ситуации на рынке труда в регионе. От Центра занятости нам выделено более 38 млн рублей. Мы подали заявку на участие по трем критериям программы: переобучение (110 человек), стажировка (50 человек), и хозяйственные работы (500 человек). Это даст возможность сохранить еще больше людей. Помимо этих программ планируем проиндексировать зарплату на 15% с июня этого года.

На данный момент никто не переведен на четырехдневную рабочую неделю, так как по законодательству мы не имеем права вводить два режима одновременно - и сокращение и переход на укороченную неделю. Мы перейдем на четырехдневный режим работы 1 июля. Пока ведем активную работу, и перспектива по второму полугодию по новым заказам достаточно хорошая.

Судя по отчетности предприятия, объемы продаж завода существенно сократились уже в 2013 году. Почему это произошло?

- Из кризиса 2010 года мы так и не вышли. Да, в 2012 году мы показали такой объем, который не показывали никогда — мы вышли на производство товарной продукции в 2,3 миллиарда рублей. Но, еще раз повторюсь, мы выпускаем очень специфичную продукцию. У нас на сегодняшний день ничего серийного не осталось. Надо понимать, что основной источник заказов — это РЖД и промпредприятия. А они меняют технологии. Наши дизельэлекттрические краны для выгрузки-погрузки сыпучих грузов. А РЖД уже практически полностью отказалась от угля. И помимо этого, переходит на более дешевую строительную технику, поэтому отпадает потребность в нашей технике.

С 2013 года пошло сокращение объема производства. Мы до последнего надеялись, что сохраним коллектив в том объеме, в котором он был. В конце третьего квартала 2014 года провели ряд действий по высвобождению людей, потому что видели, что перспективы на 2015 год не существует. А после того, как увеличилась ключевая ставка банков, и РЖД, и большое количество предприятий сократили объем заказов. Тогда вопрос встал просто ребром.
РЖД уже не впервые берет готовую продукцию нашего завода: в 2013 году это было 8 кранов на 400 миллионов рублей. Тогда удалось продавить ситуацию совместно с губернатором. Ведь все железнодорожные конкурсы построены таким образом, что ты выходишь на них с готовой продукцией, потому что в противном случае, придется заплатить крупный штраф, так называемую гарантию по контракту, а у нас она равняется 15 миллионам рублей. Либо ты должен поставить продукцию в течение двух месяцев. А средний срок производства одного крана - 6 месяцев. И никогда не знаешь, закончится этот конкурс исполненным контрактом или нет.

Поставляется ли ваша продукция за рубеж?

- В лучшие годы до половины продукции нашего завода поставлялось за рубеж. Но надо понимать, что в основном это страны СНГ. В последнее время поставки были в Литву, Азербайджан, Казахстан, Белоруссию. На данный момент заключены контракты с Узбекистаном. Ведутся переговоры с Азербайджаном. Достаточно большой процент экспорта должен остаться и в этом году. В 2011 году мы являлись лучшими в сегменте экспортеров своей отрасли. Причем это определил Минпромторг по своим внутренним критериям. И можем смело заявлять, что по соотношению цены и качества, наша продукция лучшая в мире. По качеству продукция, бесспорно, лучшая у немцев, но у них и цены просто космические - 5-10 раз дороже.

В чем ваше конкурентное преимущество перед импортной техникой?

- Для нашего потребителя, прежде всего, это комплектация российского производства. Безусловно - цена: все же машины российского производства покупаются за рубли, а не за евро. И сроки исполнения на нашем предприятии в разы быстрее, чем у немцев: они строят кран 1,5 года. Также мы предоставляем постгарантийное обслуживание на машины.

Насколько я знаю, вы были на совещании в Минпромтогрге. О чем шла речь?

- В Минпромторге, в силу обстоятельств, я бываю каждые среду и четверг. Сейчас обсуждается очень большая программа, и касается она не только импортозамещения, но и работы промышленных предприятий страны. Мы предоставляем справки по ситуации на нашем заводе каждую неделю. В этом большая заслуга руководства региона, которое прислушалось к нашим просьбам и мольбам, и написало письма на всех, включая президента. Губернатор встречался и с Мантуровым, и Дворковичем, который курирует все эти направления. Разговор шел и с президентом РЖД Якуниным.
Никита Белых очень заинтересован в том, чтобы завод работал: мы достаточно крупные налогоплательщики. Ежегодно мы перечисляем во все уровни бюджета порядка 400 миллионов рублей — а для нашего региона это немаленькая сумма. На данный момент ведется работа по расширению географии поставок и восстановлению старых заказов.

Какой помощи вы ждете от Министерства и Правительства РФ?

- На данный момент мы ведем большую работу, и уже на этой неделе в Москве назначено большое совещание на тему «Модернизация грузоподъемной техники». Сейчас на ж/д работают немецкие краны,которым по 30-40 лет, и их сотни. И, если мы этот проект доведем до ума, то загрузка у нас будет очень большая в следующем году. К сожалению, наша промышленность не может нам дать тех комплектующих и материалов, которые в этом проекте заявлены. Мы запланировали достаточно много импортных комплектующих в этих кранах. И получается, что кран мировых аналогов не сможет стоить дешево.

И еще мы говорим о помощи правительства в поставке нашей продукции в Крым. Крымская железная дорога не вошла в состав РЖД, и курирует ее Министерство транспорта. Но на данный момент там нет ни одного крана. И при аварии, не дай Бог, даже поднимать будет нечем. Мы ведем переговоры, чтобы закупка кранов осуществлялась на нашем предприятии.
Нужна поддержка правительства и в контрактах с крупными компаниями. Также мы рассматриваем участие в программах Минпромторга.

Правительство области ведет речь о реструктуризации задолженности завода перед банками. Расскажите, что сделано и что планируется сделать?

 - Деньги, которые мы брали в банке, чтобы выполнить заказ для РЖД, на данный момент это наш просроченный долг, и это не секрет. Это чуть больше 300 млн, для нас это рабочий долг. Но банк пошел на то, чтобы подать в суд, а не реструктуризировать задолженность. Ведутся переговоры на уровне губернатора о заключении мирового соглашения с банком. И это дело не ближайших дней. Результат может быть не раньше 3-4 квартала.

Каков ваш пессимистичный и оптимистичный прогноз на развитие ситуации в этом году для предприятия?

- Про пессимистичный прогноз я даже не буду говорить, потому что ведется большая и серьезная работа. Мы сжимаемся, как пружина. И это касается не только высвобождения рабочих мест, но и отказа от непрофильных затрат: нам пришлось отказаться от спорта (мы спонсировали команду «Машиностроитель», которая занимала призовые места в федеральных турнирах). Также мы думали о том, что будет с детским загородным лагерем, но от него мы не отказываемся и мы его сохраним. К сожалению, нам пришлось отказаться от бесплатного питания, это временная мера. Но пока для нас это большие деньги — 30-40 млн в год. Мы отказались от ряда внутренних выплат, от материальной помощи. Я считаю, что это немного выправит ситуацию.

Рассматривалась ли возможность переориентации предприятия на выпуск другой продукции? Насколько это целесообразно в сложившейся ситуации?

- К сожалению, это вопрос рассматривается постоянно и в рабочем порядке. Тут нет «пожарных» мер, вроде «давайте будем выпускать кастрюли». Но надо понимать что нас ни на одном рынке с распростертыми объятиями не ждут. Это первый момент. Второе — сейчас практически все виды продукции, связанные с машиностроением, четко технически регламентированы. А технический регламент предусматривает очень серьезную сертификацию. Надо сказать что в феврале мы получили международный сертификат железнодорожной промышленности IRIS. Мы к его получению шли пять лет! Мы можем делать сейчас хоть танки. Но бюрократия нас съест. Сейчас мы пытаемся попасть в заказы оборонной отрасли. Но «в железе» мы сделаем их за месяц. А что касается бумаг, то на это уйдут годы!