Геннадий Штин: Горжусь тем, что удалось сохранить производство

О выборах-1996, «Сельмаше», Александре Чурине и точках роста Вятки Геннадий Штин, известный кировский политик, бывший директор «Сельмаша», председатель Совета хозяйственных руководителей, депутат областной думы и реальный претендент на пост губернатора региона в 1996-м. Тогда для того, чтобы стать главой региона ему не хватило всего 5 процентов голосов избирателей. 

— Вы родились в Кировской области, но работать начали на Урале. Почему так произошло? 

— Я родился в Кировской области - в деревне с интересным названием Бондюг (сейчас это Нолинский район) в 1941-м. Отца в этот момент уже не было. Он ушёл на фронт. Был танкистом. 

В 1947 году я переехал на Урал. Наша деревня рассыпалась, все разъехались. На Урале, в Кировграде получил среднее образование. Имел корочки на мотоцикл и машину, освоил профессию столяра 5-го разряда. В летние каникулы организовал в столярном цехе бригаду, которая делала обыкновенные табуретки. Знаний для работы на станках хватало. Мы делали, девочки красили, «торговля» продавала. На заработанные деньги купил себе в девятом классе мотоцикл. 

В ту пору хотелось быть токарем. Уехал в ремесленное училище города Серова, которое было при оборонном заводе. Выучился за 10 месяцев. Стал токарем-универсалом. На предприятии в Серове проработал ровно 25 лет: начинал токарем, а закончил заместителем директора по производству. 

— О руководящей работе с самого начала задумывались? 

— Нет. Таких планов наперёд – о том, чтобы стать руководителем, у меня никогда не было. Когда поступило предложение ехать работать в Киров, я согласился, потому что это родина моя. Хотя меня и предупреждали: вятский народ – хватский, с людьми надо ухо в остро держать. Ведь даже говор на Вятке отличается. Приезжие из Москвы нередко мне говорили: «Ты послушай, какая у вас в городе даже речь другая». 

Я вернулся в Киров уже 35 лет назад. Директором на заводе «Сельмаш» проработал из них 8 с половиной лет. 

— Какие задачи тогда стояли особенно остро? 

— «Сельмаш» в середине 1980-х был загружен и перегружен заказами оборонного характера. Но, помимо производства, было и огромное хозяйство: свои дворец «Космос», стадион «Дружба», профилакторий, подсобное хозяйство своё в Оричевском районе, медсанчасть (сегодняшняя горбольница №7)… Терапевты  тогда были закреплены за цехами. Моей задачей было обеспечивать это медицинское учреждение всем необходимым. За нами была школа закреплена. А ещё - жилой посёлок Дружба. Мы сами строили жильё. Сдавали до 15 тыс. квадратных метров в год… 

Далее случился провал под названием «конверсия». В 1991-м году, когда начался переход от социализма к капитализму, наш завод потерял 92 процента объёмов производства. Сразу перестроиться на гражданскую продукцию оказалось очень сложно. Изделия производились на автоматическом производстве, на потоке. И на этом оборудовании практически ничего другого сделать было нельзя. 

Вскоре тогдашний губернатор Василий Алексеевич Десятников пригласил меня в правительство. Я принял предложение и в течение трёх лет занимал пост первого заместителя губернатора Кировской области. 

— За дальнейшей судьбой предприятия вы, конечно, следили… 

— Из четырёх «китов» вятской оборонки «Сельмаш» оказался в 1990-х в самом тяжёлом положении. Когда нет работы, всё хиреет. К 2000-м завод превратился в банкрота. Его начали продавать. Делили на шесть частей, хотели целиком продать – ничего не получалось. Появился конкурсный управляющий. 

Потом на предприятие пришёл директором Александр Анатольевич Чурин. Была реформирована структура завода. Создано акционерное общество. В период акционирования пошли первые государственные заказы. С тех пор и началось возрождение предприятия. 

— Считаете, что возрождение предприятия связано с Александром Чуриным? 

— Да. Именно с ним. Хотя поначалу я критиковал многие шаги нового руководителя. Просто потому что они на тот момент были ещё недостаточно непонятны. Потом, когда Александр Анатольевич сформировал программу по восстановлению предприятия и практически начал её реализовывать, он приглашал меня и показывал. Результаты впечатляли. Там даже не капитальный ремонт был проведён на заводе, а – генеральная реконструкция.  

Это стало возможно, ведь появились заказы, а вместе с заказами пришли деньги. И заказы пришли не случайно. «Сельмаш» был базовым предприятием по определённым видам продукции. Когда появилась потребность в производстве этого вида оборонной продукции, был выбран «Сельмаш». Заслуга Александра Чурина в этом, безусловно, есть.  

Цеха, которые разваливались, были восстановлены вновь. Стены меняли… Старая кровля полностью была убрана. Перестраивали по принципу крупно-панельного строительства производственных корпусов. Работать на предприятии стало привлекательнее. Люди об этом говорят. Потому что бытовые условия стали другими. Мы мечтали об этом, но не было средств. 

Бытовки сейчас прекрасные. Комнаты приёма пищи. Когда я в последний раз посещал «литейку» (а литейное – пожалуй, самое грязное производство) и даже там всё чисто. Работают вытяжки. На полу – ни соринки. Рабочие довольны. 

Сейчас предприятие надо просто нагрузить работой. До полной загрузки «Сельмаш» ещё не дошёл. Нагружать работой и заканчивать реконструкцию. 

— Вы ведь были и депутатом Законодательного собрания? 

— У меня стаж – два созыва. Во втором и третьем работал. 

— Вам довелось поучаствовать в выборах в 1990-е. Согласны ли вы с теми, кто считает, что «выборы – грязное дело»? 

— Согласен. Когда баллотировался в 1996-м на должность губернатора, убедился на личном опыте. 

Москвичи, приезжавшие работать на выборах, с самого начала стали убеждать меня снять свою кандидатуру. Говорили: у тебя всего 1 процент поддержки. Я отвечал: так зачем же вы на меня время тратите, если у меня такая небольшая поддержка? 

Сдаваться я не собирался. Перед тем, как баллотироваться, мы совместно с академиком Абелом Аганбегяном сделали хорошую программу «100». Анализировали работу на предприятиях. Программа предусматривала перезагрузку предприятий, дававших бюджету 70-80 процентов доходов.  

Но на выборах победил Владимир Нилович Сергеенков. Он умел красиво говорить. А я был производственник. 

— Всего 5 процентов вам не хватило, чтобы победить. Если бы сейчас вернуться в 1996-й, повторили  бы этот путь снова? 

— Нет, пожалуй, не стал бы. Сторонники Владимира Ниловича в самый последний момент выпустили такую газету, после которой у меня всё желание баллотироваться прошло. Там была такая грязь, которая мне даже присниться не могла. 

— Что, как вам кажется, актуально из наработок вашей предвыборной программы и сегодня? 

— Тема строительства не перестанет быть актуальной. Помню, когда Николай Иванович Шаклеин решил баллотироваться на пост губернатора, мы разговаривали и он также спрашивал: «Какая проблема – наиболее злободневная для региона?» Я отвечал: «Жильё». У меня всё было подсчитано и проанализировано. Надо 600 тыс. квадратных метров ежегодно – для восполнения выбывающего ветхого жилья. С годами цифра меньше не становится, потому что дома стареют. 

— Можете назвать своё личное самое большое достижение за время работы в регионе: в администрации области, на заводе «Сельмаш», в Совете хозяйственных руководителей?.. 

— Горжусь тем, что удалось сохранить производство, работая на посту директора «Сельмаша». Тогда, конечно, было очень сложно. Иногда приходилось уезжать вечером с работы домой, даже не зная решения какой-то сложной проблемы. Но через день-два неожиданно находилось решение проблемы. Причём решения были такие, которые не входили в рамки действовавших нормативов. Создание производственного кооператива, например. Не было ведь ни законодательства, ни базы по этим вопросам. Мы погрузились в эту проблему. Создали кооператив и - поехали! 

— Вы нередко критикуете региональную власть. Как оцениваете работу сегодняшнего правительства? 

— Конечно, о результатах работы первых лиц региона можно судить спустя определённое время. Но скажу так: мне импонирует то, что во главе правительства области — производственник, понимающий производство. При этом Александр Чурин знает работу не только оборонки, но и других предприятий. 

У председателя правительства есть огромное желание делать много, делать лучше. Но во многом он ограничен. Региональный бюджет заёмный. Надо отдавать, надо платить проценты. Бюджет скудный, чтобы строить большие планы. Опираться на инвесторов сложно. Чтобы развиваться сегодня надо иметь темп роста в 7-10 процентов. 

— Что сейчас особенно важно для успеха: поддержка федерального центра, мощная команда, что-то ещё?.. 

— Надо плясать от печки. Что мы имеем? Инвесторы должны быть. Но чтобы они появлялись, область в глазах бизнеса должна быть инвестиционно привлекательной. Среди задач правительства области такая – сделать регион более интересным для предпринимателей - есть. 

А привлекательны мы будем тогда, когда чистая прибыль от деятельности на территории области будет достигать 15-20 процентов. Я говорю именно про чистую прибыль, потому что её можно либо инвестировать, либо отдавать акционерам по акциям. К сожалению, сейчас это сложно достижимо. 

С другой стороны, для того, чтобы росли прибыли, должны расти и зарплаты граждан, увеличивая спрос. Если он не будет расти, то о какой прибыли может идти речь? 

— Какие недооценённые точки роста вы видите у региона сегодня? 

— Во-первых, это производство товаров в рамках импортозамещения. Наглядный пример - Китай. В своё время там поняли: если нет спроса на экспорт, надо делать внутренний продукт. И на этом помогать расти экономике.  

У нас такие направления тоже есть. Авиацию надо развивать, дороги строить, железные дороги , жильё… Это может и должно стать точками роста, с помощью которых и весь регион будет развиваться. 

Если говорить конкретно о, например, авиации, то зачем на покупать «Боинги»? Мы можем в любой момент попасть под санкции: новый президент США возьмёт и запретит их обслуживать. И что мы делать будем после этого? С чем останемся? 

Надо развивать свою гражданскую авиацию - силами таких предприятий, как «Авитек» и «Лепсе». Они замечательно справятся с задачей. 

— Ваши пожелания жителям региона на новый год? 

— Хочу пожелать и коллегам, и всем жителям, чтобы 2021 год не был столь же мрачен, как 2020-й. Пусть новый год будет лучше. И пусть у всех исполнится всё то, что задумали.