Зарифмованная мудрость Игоря Губермана

Его «гарики» — сатирические четверостишия — так любимы в народе, что давно растасканы на афоризмы. Хотя, почему же растасканы? Они и есть зарифмованная мудрость.

Да и судьба у Игоря Губермана, как захватывающий роман... Советский поэт-диссидент, участник самиздата, увлеченный коллекционер. В 1979  ему «пришили» дело о скупке краденного, а коллекцию конфисковали. Губерман отсидел пять лет, а в 1988 уехал на родину предков в Израиль. Впрочем в России он бывает часто, только в Киров с концертами приезжал трижды и каждый раз собирал аншлаги. Потому что читать «гарики» - хорошо, а слушать их в исполнении автора, да еще приправленные историями из жизни, хорошо в тройне. 

На столе, за которым мы беседуем, лежит сборник «гариков».

Это пиратская книжка? - спрашивает Игорь Миронович.

А что, бумажные издания тоже бывают пиратскими? - удивляюсь я.

Вы знаете, лет наверное 10-12 назад пиратских изданий было 8 или 9. Я тогда обратился к знакомому адвокату. Он говорит: «Сейчас кучу денег отсудим. У Чуковского наследники отсуживали». Через 40 минут он перезвонил моему импресарио и сказал: «Вы знаете, оказалось, что книжку издали афганские ветераны, и если я затею дело, то мне останется жить 40 минут, сколько им ехать от их офиса до моего». Поэтому он отказался, и я на все это наплевал. А сейчас мои книги так много издают «ЭКСМО» и «АСТ», что пиратские издания уже как-то прекратились.

А вообще пираты сильно мешают жить?

Нет, пираты только очень мешают в Интернете. Потому что какие-то графоманы печатают статьи под моим именем. И было даже несколько с моими фотографиями. Две или три статьи были против палестинцев, со слюнями и соплями написанные. Я обратился к людям, которые копаются в Интернете, они говорят, что разыскать, откуда взялись статьи, невозможно. И стишки чужие графоманы печатают под моей фамилией. Это дико неприятно, просто ужасно.

В одном из ваших интервью я прочитала, что в советские времена вы подрабатывали литературным негром у членов Союза писателей. Это правда?

Не подрабатывал, просто работал. Я два романа написал, с половиной. Один роман Марка Поповского в серии «Политиздат» о Николае Морозове, народовольце. Он назывался «Побежденное время». Потом за Лидию Лебединскую написал роман об  Огареве. Он назывался «С того берега». А еще мне роман заказал Даниил Гранин, но он меня обманул. Я пол-романа написал, а он его побоялся продолжать и денег мне не заплатил.

Значит, литературное рабство и в советские времена практиковалось?

Это не рабство. Это очень благородные негры. Под Москвой их жило несколько десятков. Туда можно было поехать и  заказать любую книгу,  диссертацию на любую тему по любой проблеме. И все исполнялось просто замечательно. Негретянство вообще очень сильно развито в литературе.

Да, производительность некоторых современных писателей вызывает сомнение. Например, у Акунина в среднем на книгу уходит чуть более трех месяцев.

Я не думаю, что у Акунина. У него же свой стиль, свой язык, своя рука. Вряд ли кто-нибудь ему мог бы помогать. Да и не надо, он талантливый невероятно.

Ну, а как же 3,5 месяца на книгу? Это нормально?

Нет. И потом в каждой его книге проявлена чудовищная эрудиция. Может он раньше готовился, всю жизнь. Может у него есть штат сотрудников, которые подбирают материал, копаются в архивах, подбирают ему книжки, это может быть. Но пишет он сам. Я уверен.

А у вас какая технология работы?

У меня такая, что кофейку выпью и сижу что-нибудь читаю. Если какая-нибудь чужая мысль попадется интересная, я ее тут же зарифмовываю, чтобы автор не догадался, что я ее украл, и все. И так живу себе спокойненько. 

Приходилось ли вам писать стихи на заказ?

Вы знаете, приходилось и приходится. Я друзьям на юбилеи пишу стихи. Если они получились, то я их в книжку вставляю. А несколько лет назад был забавный случай с заказным стишком. Мне позвонил в Иерусалим из Нью-Йорка владелец какой-то крупной туристической фирмы и говорит: «Игорь Миронович, через нашу контору тысячи людей ездят по всему миру каждый год. А к вам в Израиль боятся ехать из-за вашей ситуации. Вас знают, любят, напишите что-нибудь такое зазывное». Обещал гонорар, обещал прислать оператора. Приехал оператор, и я на фоне старого города прочел этот заказной, очень зазывный стих:

Мы евреям душу греем,
И хотя у нас бардак,
Если хочешь быть евреем,
Приезжай сюда, му**к.
Знаете, гонорар заплатили, но чтобы это приглашение передавали – я не слыхал.

А кого вы сами читаете?

Я просто обожаю Пелевина, очень люблю Акунина — у меня низкие вкусы - люблю Дмитрия Быкова, но только не прозу, а его литературоведческие статьи, и это, по-моему просто удивительная штука!  

После того, как в 1980 году у вас конфисковали вашу художественную коллекцию, вы продолжаете коллекционировать?

У меня довольно большая коллекция, штук 15 наивных художников. Я их просто обожаю. И я хочу после смерти завещать все примитивные картинки иерусалимскому музею, потому что в Тель-Авиве уже есть музей примитивной живописи, а в Иерусалиме — нет. Детям они все равно не понадобятся, все это выкинут.

А почему именно примитивное искусство?

Ну, мне от этого хорошо.

Когда началось это увлечение?

Где-то в 60-ые годы. У меня есть товарищ — архитектор Володя Резвин. Он тоже собирал примитивистов, и он меня заразил этой любовью к наивной живописи.

А ту коллекцию, которую конфисковали, вам в итоге не вернули?

Мне предложили затеять судебный процесс, чтобы вернуть ее. Но мне сказали, что в 80-м году, когда у меня отобрали коллекцию, шла Олимпиада, и выделенных денег стало катастрофически не хватать. И они все, что было, весь конфискат, стали продавать чуть ли не эшелонами. Так что я и не стал разыскивать свою коллекцию, да и потом - противно.

Как вам живется в Израиле, в стране, которая постоянно находится в состоянии войны?

Нам всем там замечательно живется. Есть японская пословица: «В центре торнадо порхают бабочки». Вот так мы и живем. Армия у нас отличная, такую в России очень трудно представить. У нас молодежь идет в армию, это вопрос престижа. А когда они уже прошли армию, везде на работе спрашивают, где служил, потому что о степени интеллекта можно судить по тому, в какой военной бригаде человек был. Например, чтобы стать летчиком необходимо пройти  чудовищный интеллектуальные конкурс, кроме физического. У моего друга внук стал летчиком, так я думаю, что в самые страшные годы в самые престижные университеты не было такого конкурса, как у нас на летчиков. А профессия-то гибельная.

А то, что вокруг одни сплошные враги, как-то чувствуется?

Нем, но мы это все время помним. У нас даже внутри страны огромное количество врагов. Дело в том, что есть около миллиона арабов, и, я думаю, значительная их часть — наши враги. Весь мир по исламскому мировоззрению разделен на две части — одна часть, которая уже завоевана исламом, а вторая часть планеты, которая должна быть завоевана исламом. Поэтому, когда террористы проникают на нашу территорию, то им готовы помогать множество арабских семей.

Я считаю Израиль аванпостом цивилизации. Мы живем на границе с исламом. Всей иудео-христианской цивилизации угрожает  чудовищная опасность. Если бы не было Израиля, арабы хлынули бы еще глубже, и был бы джихад. Мы на их пути. Мы у них соломинка в глазу. Мы аванпост. А у пограничников очень часто плохой характер, и поэтому мы очень резко выражаемся.

Вы поменяли страну в довольно зрелом возрасте. Каково было прижиться, привыкнуть?

Я с удовольствием привыкал, потому что я уезжал не как сионист, а просто, чтобы жизнь переменить. Дети стали израильтянами очень быстро. Жена полюбила Израиль так, что если при ней кто-нибудь говорит плохо об Израиле, она или из дому выгоняет или плачет.

С чего вообще начинается жизнь репатрианта в Израиле?

С удивления от того, что ему ни за что, просто дают деньги на проживание на год, предоставляют бесплатное жилье, которое стоит у нас очень дорого, в течение года обучают языку. И все это совершенно бесплатно. Больше всего об этом чувствительно плачут старушки, которые говорят: «Мы же ничего не сделали для этой страны, а она так о нас заботиться».

А язык вы легко выучили?

Язык я не выучил. Я пошел по легкому пути. Я очень быстро стал ездить на гастроли, и так у меня не получилось. Но он мне не нужен, потому что кругом россияне. Каждый пятый. Среди друзей — россияне, пишу я по-русски, так что если бы я и выучил язык, я бы забыл его от неприменения. Я, конечно, знаю пару слов, спросить что-нибудь могу, но самое страшное, когда они отвечают, а ты не понимаешь.

Сейчас оппозиция говорит, что в России сложился путинский  режим. Вы с этим согласны? 

Его можно назвать феодальным, бандитско-феодальным, что будет гораздо точнее. В основе лежит то же самое: правят паханы, а люди чудовищно бесправны. И люди это понимают, поэтому сидят тихо.

Почему вы так считаете?

Потому что я читаю русские газеты, разговариваю с русскими людьми, читаю, что происходит с теми, кто вышел на Болотную площадь. Слушаю жалобы на коррупцию, на взяточничество, на вымогательства, на рэкет, на бандитизм от десятков людей в городах, где я езжу.

Сейчас многие ожидают новой волны кризиса. А писатели и поэты как-то ощущают экономические кризисы?

Я думаю, что писатель вообще не может ощущать экономического кризиса, потому что те деньги, которые даются за издание книг — это уже кризис, на них жить нельзя. Я живу на то, что я чтец-декламатор. Я езжу, читаю свои стишки, за это получаю деньги и на это кормлю семью, и даже откладываю жене на то время, когда она станет вдовой, чтобы детям не докучала.

В Киров вы приезжаете уже в третий раз. Почему?

Потому что я здесь подружился с замечательными людьми. Прежде всего, с Романом Гозманом. Он такой добрый ангел этих мест для нас, приезжих. А город — это не столько архитектура, не столько история, и даже не столько его дух, сколько люди, с которыми сближаешься. А я уже в возрасте, когда умерло очень много друзей, и поэтому каждый раз радуешься, что есть друзья. Я где-то прочитал замечательную мудрость: успех в жизни -  это если после 70 лет у тебя еще есть друзья, и к 80-ти ты еще не писаешь в штаны. Поскольку у меня оба фактора этих есть, то я очень счастливый человек. 

Досье

Игорь Губерман — советский и израильский писатель, поэт, изобретатель жарна «гарики» - афористичных сатирических четверостиший, автор более 20 книг.

Родился 7 июля 1936 г. в Харькове

В 1958 г. окончил Московский институт инженеров железнодорожного транспорта по специальности инженера-электрика.

Несколько лет работал по специальности, параллельно занимаясь литературой. Писал научно-популярные книги, но все активнее проявлял себя как поэт-диссидент.

В «неофициальном» творчестве использовал псевдонимы, в частности И. Миронов, Абрам Хайям.

В 1979 г. арестован по сфальсифицированному обвинению о покупке краденых икон, приговорён к 5 годам лишения свободы.

В лагере вёл дневники, на базе которых написана книга «Прогулки вокруг барака» (опубликована в 1988).

В 1984 г. вернулся из Сибири. Долго не мог прописаться в городе и устроиться на работу.

В 1987 г. эмигрировал из СССР, с 1988 года живёт в Иерусалиме.