Четвертая промышленная революция: технологии, изменяющие мир

Мы живем в мире высоких скоростей. Между идеей и ее воплощением проходят уже не века или десятилетия, а считанные годы. Новые технологии переворачивают мир, эксперты называют происходящее четвертой промышленной революцией. Принято считать, что первая промышленная революция случилась после внедрения механизации на производстве. Символом второй стала конвейерная сборка на заводах Ford. Третья прошла под лозунгом смещения центра формирования добавленной стоимости из производства в сферу продаж и дизайна. Отныне больше ресурсов требовалось на то, чтобы придумать и продать новый продукт, чем его произвести. Сегодня можно с уверенностью говорить о технологиях, которые изменят мир через 5–10 лет. Это процесс, характеризующийся полным проникновением интернета и IT-технологий во все сферы человеческой жизни и промышленности — от быта до производства.

Первопроходцем это направления является Олег Бартунов, один из лидеров международного сообщества, развивающего PostgreSQL — ПО по работе с базами данных. Три года назад эксперт вместе с единомышленниками основал собственную IT-фирму, которая помогает внедрять и обслуживать программное обеспечение. На минувшей неделе он посетил с лекцией опорный университет, где рассказал о том, как зарабатывать на бесплатном ПО и могут ли провинциальные специалисты, не уезжая из Вятки, стать светилами этого быстро растущего рыночного сегмента.

- Вы разрабатываете инструменты, которые позволяют работать с большими объемами информации. Фактически речь идет о «больших данных», на основе которых прочат создание нового экономического уклада.

– Важная проблема, которую я пытаюсь донести до людей, - что между «большими данными» и людьми находятся интерфейсы, то есть очень сложные программы. В новой экономике успеха смогут достичь те, кто не будет ждать, пока им нарисуют красивые программы, а научатся напрямую контактировать с этими сырыми данными. Когда придет время, и появятся программы с красивым и доступным интерфейсом, будет уже поздно. Сложность обработки данных будет скрыта в массе настроек и предустановок. То есть полученные вами результаты будут определяться кем-то посторонним.

Big data  всегда содержит массу параметров, они многомерные. А внешний интерфейс призван представить эти сложные системы в виде плоских картинок. Грубо говоря, есть очень показательные сырые данные, которые позволяют сделать определенные выводы. А бывает просто шум, но чтобы его «продать», люди могут высосать что-то из пальца.

Вообще, те, кто поймал волну, всегда находятся в выигрышной позиции. Они первыми понимают проблему. Потом они делают технологию более понятной обществу, попсовой. Без этого никак, иначе они не выживут. Однако их уровень понимания всегда будет настолько выше, что именно они будут определять ту картину, которую видит широкая публика.

Публика видит не реальные сырые необработанные данные, она кушает то, что ей дают. И в стране должны быть специалисты, которые умеют контактировать не просто с приложением, обрабатывающим данные, а с сырыми big data.

- Государство заявляет о планах серьезных вложений в цифровую экономику…

– Я не верю, что государство вообще понимает, что это такое. Цифровая экономика невозможна без инструментов, которые помогают решать экономические задачи. Базы данных — это инструмент. Но я пока не получил от государства ни копейки на развитие своего направления. Для меня это критерий понимания вопроса. Пока это лишь слова.

- Базы данных — это ваша непосредственная специализация?

– Мы занимаемся системами управления базами данных. То есть разрабатываем программы, которые потом используют все остальные для того, чтобы работать с базами. Это не данные, а то, куда их кладут.

Если использовать рыночные аналогии, наши покупатели — это разработчики приложений. Рядовые пользователи контактируют с нашим продуктом лишь опосредованно.

- Вы разрабатываете и внедряете открытое, фактически бесплатное, программное обеспечение. Как с его помощью можно заработать?

– Во-первых, значительная составляющая наших доходов — поддержка пользователей. Человек может установить бесплатную версию, но ее нужно поддерживать, настраивать, сопровождать. Кому, как не нам, специалистам в этой сфере, заниматься этим.

Во-вторых, наши разработки становятся открытыми лишь через какое-то время. Международное Open Source-сообщество не принимает все подряд, что вы создали. Нужно доказывать, что все сделано правильно, что предлагаемые нами изменения и дополнения к программе действительно нужны. Этот процесс включения вашей разработки в открытую программу может занимать несколько лет.

А реальные клиенты хотят получить решение уже сейчас и готовы платить за него.  При этом они понимают, что через какое-то время это станет доступно всем.

- Создавая качественное, развивающееся и доступное открытое приложение, вы, по сути, формируете спрос на свои услуги. Получается, разработка Open Source-продуктов — это создание собственного рынка?

– Да, мы даем людям возможность использовать нас. У людей появляются дополнительные опции. Для продвижения своих продуктов мы организуем конференции, бесплатное обучение, готовим учебную и справочную литературу. Но во всех этих действиях есть и мировоззренческий подтекст. Работая в рамках Open source, мы делаем наших сотрудников включенными в глобальный контекст. Участвовать в Open source — это означает быть совместимым со всем остальным миром.

У нас нет такой изоляции и противостояния, которая существует в политической или экономической сфере. Там может быть конфронтация, а мы общаемся, ездим на конференции, свободно обмениваемся идеями и наработками. Это тот порядок, которому нужно учиться с юности. Это особенно непросто, учитывая наш менталитет. Но при этом ты получаешь новые знания, опыт, связи, иногда одобрение и поддержку всемирно известных экспертов. Это, кстати, дает огромную мотивацию молодым программистам. Фактически работа в Open Source-проектах — это возможность реализовать себя.

- Вы активно привлекаете специалистов из регионов, создаете подразделения в провинции. Чем объясняется такой подход?

– Есть чисто экономическая причина. Аренда офиса в Москве и, допустим, в Вятке — это несовместимые величины. Есть и общефилософская причина. Мир не сошелся клином на столицах. Россия — это, в первую очередь, регионы. Я хочу, чтобы люди жили в комфортных условиях и при этом чувствовали себя участниками глобального движения, что дает им ощущение самореализации.

Вчера общался с молодыми ребятами, которые хотят поехать в Москву или Питер, чтобы реализоваться. Им кажется, что только там все крутится. Но попадая в Москву, житель провинции оказывается в незнакомой враждебной среде, к которой он не адаптирован. Он не видит Москву совсем. Исключительно выживание: работа-дом - и все. Значит, Москва как таковая ему не нужна.

Чтобы избежать этого ненужного опыта, я и предлагаю молодым людям и студентам другой вариант. Open source позволяет жить в родном городе, инвестировать в себя, развиваться и как специалист, и как личность.

Нужны только менторы, которые позволят войти в это сообщество. Поэтому я общаюсь с преподавателями, ищу среди них людей, которые готовы выращивать из своих студентов настоящих программистов.

- Как вы оцениваете экономический потенциал вашего сегмента IT-рынка?

– Все ГИСы (государственные информационные системы — прим. ред.) пока сделаны на коммерческом ПО для управления базами данных. Только самые новые разработки  ведутся на базе открытого PostgreSQL. Плюс, есть спрос от частных компаний. Они меньше зависят от приобретения программ Oracle и прочих поставщиков лицензионного ПО, но потенциал спроса со стороны частного сектора в нашей стране существенно ниже, чем со стороны государства. В целом рынок большой, нам хватит.

- Именно вам? Насколько развита конкуренция в сегменте создания и обслуживания Open source-решений?

– Я не знаю других крупных российских компаний, которые работают в сфере открытого системного ПО, то есть занимаются операционными системами, базами данных, компиляторами, сетевыми делами. Возможно, в сфере приложений такие есть. Говорят, в блокчейне наших много. Но в целом океан большой, возможностей масса.

- Может ли в вашу отрасль войти состоятельный человек, который плохо представляет проблематику IT, но хочет вложить деньги в эту сферу?

– По крайней мере, у него должен быть кто-то, кто разбирается в этом бизнесе, и кому он доверяет. Это не та отрасль, где дал денег - и все. Вообще, я считаю, что для занятия каким-то бизнесом им нужно гореть, в нем нужно разбираться.

- В Кирове вы много общались с людьми. Какое сложилось впечатление об IT-сфере нашего региона?

– Людям тяжело. Ректор университета очень здравый человек, который легко загорается новыми идеями. Но у него есть план, бюджетирование, задание на привлечение большого числа студентов. А эти задачи входят в определенное противоречие с тем, что необходимо для организации прорыва. Для прорыва нужно иметь группу элитных джедаев. Их может быть немного, допустим, человек 10. Но они должны быть, чтобы такие, как я, приехав в город, могли увидеть их и сказать: «Я готов дать вам денег на решение интересных для меня задач».

Я вчера разговаривал с кировским IT-министром. Если и он будет давать таким людям заказы, все будет хорошо, отрасль будет развиваться, люди будут понимать, что они востребованы на родине. И если здесь появимся мы и другие IT-компании, которые работают в смежных направлениях, все будет просто великолепно. Область и Россия будут развиваться.