Картография кризиса

В прошлый раз с известным российским экономистом Михаилом Хазиным мы общались весной 2013 года, когда еще ничто не предвещало беды. Но уже тогда он говорил о том, что нас ждет «нудный и затяжной» кризис. И оказался прав. 
Вообще кризисы, то есть ситуации, когда необходимо как-то решать ворох накопившихся противоречий — это его специализация. Прикладной задачей своих теоретических изысканий Михаил Леонидович считает создание своеобразной карты, с помощью которой бизнесмены и политики могут прокладывать свой путь. Карта, которую господин Хазин нарисовал участникам регионального форума «Территория Бизнеса-2019», — это, скорее, политическая карта мира. Но эта информация может оказаться очень полезной, чтобы не впадать в панику или эйфорию при каждой новости об изменении валютного курса или объявлении об очередных санкциях.

– Сейчас наши предприниматели находятся в состоянии высокой неопределенности. Политические катаклизмы, прекращение роста… Вы можете предложить какую-то стратегию для деловых кругов региона, дать ваши рекомендации?

– Сегодня предприниматели чувствуют себя также как водитель в густом тумане. Я не могу рассказать бизнесу, как себя вести. Это невозможно. Я лишь могу показать какую-то карту: если вы поедете туда, то будет то-то, если в другую сторону, то то-то. Но куда ехать, предприниматели должны выбирать самостоятельно.

– У нас в области есть представители и малого, и крупного бизнеса, люди разных политических убеждений, из разных секторов экономики, на самых разных площадках спрашивают власть: какая у вас стратегия, куда движется область, что первично? Но чиновники так или иначе уходят от ответа...

– Идей нет в целом в системе исполнительной власти. Даже у федерального правительства нет стратегии, вообще. Зачем либералам стратегия? Невидимая рука рынка все сделает. Но это тоже не стратегия, а для капитана, у которого нет цели, ни один ветер не будет попутным. Какой смысл говорить о регионах, о столицах, их взаимодействии когда нет понимания куда и зачем мы движемся? На региональном уровне его тем более нет. В той системе отношений, которая выстраивалась 25 лет, регионы не имеют права голоса. Поэтому ожидать что-то от ваших чиновников не имеет смысла. На самом деле, в России идеи есть. Здесь мы имеем очевидное преимущество перед другими странами, так как у нас сохранились альтернативные течения в экономической науке. Если будет запрос, то возможно быстрое внедрение этих идей. 

– Когда вы собирались в Киров, вы как-то изучали наши экономические реалии или сознательно абстарируетесь от них?

– Я принципиально не интересуюсь этим вопросом. Про вашу область я могу сказать лишь то, что когда я узнал, что губернатором у вас стал Никита Белых, я понял, что никаких перспектив для бизнеса в регионе не будет.

– Только с его ареста прошло уже более трех лет...

– Пока я ничего нового не увидел. На федеральном уровне заметно, когда в том или ином регионе происходит разворот. Да, прекрасно понимаю, что после Белых у вас с порядком плохо. Вначале нужно его навести, на это может потребоваться много времени, но после этого нужно предлагать новые идеи.

– А вообще на местном или региональном уровне есть у власти какие-то рычаги, чтобы изменить ситуацию или в России это в принципе невозможно?

– Это вопрос сложный. На самом деле можно сделать достаточно много для развития бизнеса в том или ином регионе или даже в городе. У меня есть такой опыт. Я писал программу развития для города Актюбинска в Казахстане. Правда с тех пор прошло уже более 10 лет. Тем не менее, многие идеи оттуда можно адаптировать и для Кирова. Но это консалтинговая работа. Нужно садиться и серьезно этим заниматься.

– Сейчас у нас в области, когда речь заходит о нацпроектах, в первую очередь мелькают стройки детсадов, школ, кванториумов... У людей право-консервативного толка возникает вопрос: «Хорошо, построили, а за чей счет регион будет содержать это?»...

– Не следует забывать, что если у вас нет такой социальной инфраструктуры, то люди должны самостоятельно расходовать на это деньги. Когда она появляется, высвобождаются дополнительные средства, которое население может потратить более эффективно. Да, при строительстве детского сада мы лишаем работы нянечек, но при этом получаем ярко выраженный положительный эффект масштаба, плюс выводим средства из тени.

– Может быть дефицит подобных услуг или опережающий рост цен на них, включая, например, медицину – это не только проблема Кирова или России, а вообще мировая тенденция?

– Любой товар или услуга могут существовать на рынке в трех состояниях. Первый вариант – лакшери. Фактически покупатель одной единицы должен оплатить все необходимое для ее создания. Грубо говоря, кроме непосредственно консультации врача-диагноста, вы должны заплатить и полную цену за томограф. Второй вариант – это обычный товар. Необходимое оборудование для оказания этой услуги уже куплено, что создает условия для резкого падения наценки.Третье состояние, когда товар или услуга переходят в статус инфраструктуры. В этом случае ответственность за поддержание предложения берет на себя государство, а наценка может становиться даже отрицательной. В СССР образование, медицина и т.д. были инфраструктурой, сейчас они стали товаром и постепенно превращаются в лакшери, когда для получения нормального образования нужно тратить около 400 тыс. рублей в год на ребенка. Другой пример, в США телефонная связь и Интернет – это классический товар. А у нас они перешли в статус инфраструктуры даже без прямого участия государства. В определенный момент времени услуги связи перешли в разряд инфраструктуры, когда потребители стали отдавать предпочтение абонентской плате. Поэтому они стоят у нас по сравнению с Америкой существенно дешевле.

– О моделях и их предсказательной силе. Когда 6,5 лет назад вы давали интервью «Навигатору», то точно определили две очень важные вещи: затяжной характер кризиса и коридор цен на нефть. За счет чего удалось так точно предвидеть развитие ситуации? Есть ли у вас прогноз на следующие 6 - 7 лет?

– В 2013 году, когда мы с вами разговаривали, теория уже была, хотя и без некоторых деталей. Собственно, на ее основе я и делал свои прогнозы. Согласно моей теории сейчас мы имеем дело с последним кризисом капитализма, но это не означает, что человечество катится к концу истории. Экономические модели не вечны.
Но такое состояние усложняет прогнозы. Сейчас мы подходим к точке бифуркации. То есть к такому состоянию, когда вся мировая экономическая система перейдет в хаотический режим. Из этой точки можно «вылететь» в любом направлении. Если мы достигнем этой точки в течение следующих шести лет, то сделать прогноз будет просто невозможно. 
Я могу только предполагать, как будет развиваться ситуация, если все будет идти более или менее упорядоченно. В этом случае к 2023 году мы подойдем к «новой Ялте или Бреттон-Вудсу». То есть к некому соглашению победивших в глобальном противостоянии сил. Оно должно будет легитимизировать новое состояние.  Скорее всего, новый статус будет похож на ситуацию до I Мировой войны, когда мир был разбит на несколько достаточно самостоятельных валютных зон. 
На следующие 20 - 25 лет эти группы государств займутся построением своих воспроизводственных контуров. То есть будут создавать у себя те отрасли, которых не было, поскольку они развивались в других регионах мира в соответствии с единой глобальной системой разделения труда. Вторая задача будет заключаться в адаптации существующих отраслей к сократившемуся спросу.

– То есть будут отрасли, в которых, несмотря на потрясения, будет рост. Тогда как в других секторах в лучшем случае придется довольствоваться существующим спросом.

– Да, примерно так. Я могу предполагать, что в мире будет только один регион, где будет экономический рост – это евразийская экономическая зона. Стабильная ситуация или даже небольшой подъем возможны в Латинской Америке, если она получит самостоятельность, и в Индии. В такие регионы, как Европа, Китай, Северная Америка, Африка и Ближний Восток ждет спад.

– Кстати, я так понимаю, что Евразия – это не только ЕАЭС. В том же 2013-м вы предсказывали сближение с Турцией, во что тогда верилось с трудом.

– Естественно, это не только постсоветское пространство, ЕАЭС. Мы уже видим шаги в евразийском направлении Турции. К ней также может присоединиться Иран и Япония. Прогноз по Японии пока не реализовался, но и мы, и они объективно идем к этому.  Это общая канва. Но такой прогноз реализуется, если ситуация будет развиваться в рамках регулярного сценария. А дальше, через 20-25 лет, могут начаться войны. Думаю, что это будут конфликты между периферийными государствами разных зон, либо новая Холодная война. В этих конфликтах будет идти процесс укрупнения зон, тот который мы видели в XX веке. Он займет 50 - 70 лет. 
Есть и другой вариант: в какой-то валютной зоне сформируется заметно более эффективная модель экономики. В этом случае мы увидим явное домирование одного из регионов мира. Кстати, во время Холодной войны мы подобной ситуации не наблюдали. СССР и США состязались примерно на равных. Кризис у них начался раньше, в 70-е годы, но они смогли сгруппироваться и предложить рейганомику, поддержание системы за счет расширения потребительского кредита. Наши элиты предпочли капитулировать.

– Мы уже заглянули вперед чуть ли не на век. Для местных деловых кругов — это интересно, но малоприменимо на практике. Может быть, можете рассказать о своем видении каких-то отдельных отраслей? В какой сфере имеются самые интересные перспективы?

– Я специально не занимаюсь инвестиционными вопросами. Я макроэкономист. Да, я рассматриваю вопросы развития отдельных отраслей, но это макроэкономический, а не инвестиционный интерес. И пока нет спроса, стараюсь не вдаваться в детали. Но если будет запрос, то можно будет рассматривать конкретные отрасли, их роль, их перспективы на той или иной территории. Опять же в рамках консалтинговой работы.

– Кстати, еще об отраслях. Сейчас идет громкая дискуссия о вложении излишков Фонда национального благосостояния. В какую сферу придут эти деньги?

– То есть вы хотите, чтобы я вам рассказал сейчас, кто из лоббистов будет потом, когда все закончится, круче? (Смеется) Давайте я вам скажу открыто и честно: Игоря Ивановича Сечина [«Роснефть»] никто не обидит.

– Думаете получится? Центробанк продолжает возражать против такой формы инвестирования ФНБ.

– Эльвира Набиуллина продвигает позицию МВФ. Ее кратко можно сформулировать так: «Деньги, выведенные из России, обратно в Россию ни в коем случае не должны возвращаться». То есть, она будет делать все, чтобы деньги ФНБ ни при каких условиях не попали в нашу экономику. Конечно, если будет принято другое решение, то она никуда не денется и вынуждена будет исполнять. А кто в этом случае будет главным бенефициаром… По этому поводу есть разные мнения. 

Хронология кризиса по прогнозу М. Хазина:

2020 — выборы в США, победа Трампа будет свидетельствовать о глобальном поражении либералов-финансистов
2021 — начало работы над новой, постглобалистской структурой мировой экономики
2023 — большое соглашение победителей о разделе мира на валютные зоны
2023 - ок. 2045 — построение новых валютных зон, Запад должен будет резко снизить потребление
ок. 2045 - ок. 2100 — «горячие» и «холодные» войны за новое глобальное доминирование