Архитектура риска: Киров погряз в градостроительных скандалах

В последнее время в Кирове ведутся активные дискуссии как об архитектурном облике города в целом, так и о каких-то конкретных зданиях. Правда, порой, возникает ощущение, что судьями выступают не профессионалы, а присвоившие себе это право чиновники и, так называемые, общественники. Именно поэтому мы решили пообщаться с профессиональным архитектором Артемием Коробовым, автором известного проекта «Ленин медленно уйдет под землю».

– Хотелось бы услышать именно профессиональное мнение архитектора о некоторых из новых проектов. Что вы можете сказать о достоинствах и недостатках, например, ТЦ «Крым»?

– Начнем с того, что архитектор не решает вопрос о высоте здания, его назначении и конечной площади. Это определяется нормативами, законами, градостроительным планом с одной стороны и желанием заказчика с другой. Архитектор же придает образ зданию, создает фасадную оболочку и функционал. Архитектор в рамках ограниченного бюджета должен попытаться создать что-то визуально приемлемое.

Так ТЦ «Крым» без участия архитектора превратился бы совсем в некий простой куб, обшитый бюджетными панелями. Инвестор сделал бы все максимально дешево и нормативно-юридически правильно, чиновники не смогли бы официально придраться, но эстетически все было бы совсем удручающе.

Когда мы говорим об архитектуре, нужно всегда учитывать бюджет, который выделен на строительство. Если бы у архитекторов была возможность облицовывать дома, например, натуральным камнем, архитектурные решения и результат были бы совершенно иными. Так и ТЦ «Крым». Бюджет позволял построить только каркасное железобетонное здание, поработать с формой, облицевать навесными панелями и разместить ленточное оконное остекление.

Сейчас строительство некоторых расположенных в центре города знаковых купеческих особняков позапрошлого века сравнимо по стоимости и трудозатратам чуть ли не с целым микрорайоном новостроек в чистом поле. На сегодняшний день железобетонный каркас и пеноблоки — это самый дешевый вариант. Нужно признать, что все современные многоэтажные дома, выстроенные с использованием этой технологии просто гигантские сараи-человейники, заточенные на максимальный выход продаваемых квадратных метров.

При другом бюджете вместо "Крыма" возможно и могло появиться здание в классическом стиле. Но такие фасады выходят по стоимости запредельно дорого. У нас был опыт создания одного такого особняка с лепниной в окрестностях Порошино. За те же деньги можно было бы построить пятиэтажный жилой дом.

– Это новое строительство. Но иногда возмущает то, что происходит с уже существующими зданиями. Например, Областная больница. Боюсь, там архитекторов вообще не спрашивали.

– Ко мне в прошлом году обратились с просьбой провести анализ территории Областной больницы и предложить эскизную концепцию реконструкции. Тогда была предвыборная инициатива губернатора благоустроить и отремонтировать большинство больниц.

Но потом по какой-то причине от дальнейшего сотрудничества со мной отказались, тема повисла. Ну нет, и нет. И в какой-то момент на территории больницы начались очень активные работы. В результате чего мы все увидели гигантский триколор. Такая дань патриотизму. Получилась некая агитка, в Римском духе , по типу колонны Траяна.

– Простите, где колонна Траяна, и где то, что сделали с Областной больницей!

– Не думаю, что строители сильно гордятся тем, что получилось с Областной больницей. Часто важно, чтобы ремонт хотя бы состоялся. Ведь они не ставили перед собой цели сделать китч. Не думаю, что им нравится этот стиль или они любители "ангарной" архитектуры. Они исходили из имеющихся ресурсов.

– Но в проекте реконструкции ТЦ «Баско» при всей его провокационности виден профессиональный подход. Совсем другая картина с Авиационным техникумом. Хотя, полагаю, там одни и те же материалы.

– Да, там сопоставимые по цене материалы. Причина в другом. Экстерьером авиационного техникума занимались не архитекторы, а дизайн-студия. Архитектор и дизайнер интерьера — это разных специальности, они работают с объемами разного масштаба.

Дизайнеры интерьеров сталкиваются с плиткой на кухнях, на полах, в санузлах, поэтому действительно вылез тот самый «эффект туалетной плитки». А «Баско» все же делал профессионал. Вытягивал тот образ, который нужен был месту и заказчику в рамках имеющегося бюджета. А бюджет был на навесные фасадные кассеты, которые позволяют работать лишь с цветом. Возможностей создать какие-то сложные и интересные объемно-пластические решения не было.

– Неумение чувствовать масштаб здания. Та самая ситуация, когда милый органичный орнамент может превратиться во что-то ужасное, когда непрофессоиналы пытаются «натянуть сову на глобус».

– Есть известный архитектор Роберт Вентури, который специально исследовал архитектуру так называемого Китча и Трэша , созданную без участия профессиональных архитекторов. Он написал книгу об одном из городов построенных в этом стиле — "Уроки Лас-Вегаса". Это город без архитектора. Некий разросшийся до размеров города парк развлечений. Там одна из проблем в том, что люди определявшие стиль города не чувствуют масштабность. В результате появляются гигантские дома-утки, дома - сфинксы, дома-чемоданы.

Человек умеет воспринимать вещи нескольких масштабов: то что он может разглядеть, то что может потрогать, то что может поднять, то что соразмерно с его ростом. А дальше все попадает в одну категорию — «больше меня».

У архитекторов вырабатывается более длинная линейка градации масштабов: малоэтажный дом, здание до пяти этажей, от пяти до девяти этажей, потом идут здания-высотки 18-25 этажей, небоскребы.

Дальше циклопический масштаб по типу Египетских пирамиды — там уже полностью теряется связь с размерами человека. Это дает некий сакральный эффект от воздействия гигантских объёмов. И к объектам каждого масштаба разный подход.

Поручите резчику, который делал очень красивые шкатулки, оформить интерьер комнаты. Мы получим интерьер теремка, испещренного резьбой, от которого просто рябит в глазах. Та же прошлогодняя история с Дымковким орнаментом на домах.

– Знаете, иногда кажется, что архитектурную политику в Кирове берутся определять десяток «профессиональных активистов» и чиновников, вкусы которых, не говоря о профессионализме, вызывают серьезные сомнения.

– Проблема не в разрыве цепочки в каком-то отдельном звене. Проблемы есть вообще на всех уровнях. Это и проблемы архитекторов, и застройщиков, и нормативной базы, и городской политики, контакта с обществом и общего эстетического вкуса. В результате мы не видим единого эстетического курса.

Например, в сталинские времена он был, как некая утопия. Тогда понимали, что строят дома хоть и невысокого качества, но стремились всеми средствами создать некие "дворцы" для простого человека. Низкое качество строительства компенсировалось внешней парадной картинкой. Это и жилые дома, и дворцы культуры, и те же старые здания комплекса Областной больницы. А сейчас этико-эстетического курса нет. Нет утопии, эталона, видения города Кирова в будущем.

В результате архитектор вынужден гадать, совпадет ли его видение с тем, что понравится тем или иным жителям города. Но и это далеко не свободное творчество. В работе архитектор учитывает пожелания и вкусы заказчиков, которые все это оплачивают. В конечном итоге получается, что виденье архитектора это часть результата. Мы в итоге получаем здания-компромиссы, с результатами влияния всех субъектов участвующих в строительстве: инвесторов, девелоперов, строителей, экспертов, чиновников.

– Полагаю, что вопросы архитектурной политики должны решать профессиональные архитекторы, возможно, из других городов, которые не зависят от вкуса местных заказчиков.

– Но эти люди не знакомы с местной спецификой. Архитектор — он не композитор, он скорее дирижер. Он работает с тем материалом и теми "музыкантами", которые есть в нашем городе.

Важно так же отметить то, что у общественности появился голос и интерес к городу и архитектуре — это очень хорошо, обратная связь важна. Десятилетие назад людям было все-равно. Архитектор как актер в театре не может играть исключительно для себя, ему нужно понимать реакцию критиков и публики. Но критика должна быть действительно глубокой, квалифицированной, не дилетантской. Ее задача — обеспечить связь между профессионалами и обществом.

– Бытует мнение, что современные архитекторы не имеют права вмешиваться в исторический облик города, его центральной части. Любое новое решение воспринимается буквально в штыки.

– Невозможно построить псевдоисторическое здание уже с историей, получается подделка. В Кирове очень много памятников истории, но не все они памятники архитектуры. В нашем городе есть лишь региональные и российские памятники но, к сожалению, нет мировых архитектурных шедевров уровня охраны ЮНЕСКО. Большинство старых зданий вторичны, построены по типовым образцовым проектам.

Региональный уровень. Какой уж есть. Ожидать от наших архитекторов мирового уровня архитектуры не стоит. Топовые мировые архитекторы работают с топовыми мировыми строительными технологиями. А таких технологий в нашем городе нет и они здесь не появятся, так как для их внедрения требуются топовые бюджеты.

Возьмем например, первое гигантское полностью стеклянное здание на металлическом каркасе, «Кристал пэлас» 1851 года в Лондоне для Всемирной выставки. На его остекление полгода работала чуть ли не вся стекольная промышленность Британской империи. Ожидать что подобное по размаху появится в Кирове только благодаря таланту, усердию и самоотверженности местных архитекторов? Извините, но так не получится.